На днях в метро был свидетелем того, как две тетки около сорока, на вид типичные бухгалтерши или труженицы какого-нибудь паспортного стола (кстати, кем еще могут работать тетки?) обсуждали грядущую премьеру фильмы «Терминатор-4». При этом они вспоминали предыдущие серии. Обе пришли к заключению, что, мол, третий Термыч был говно, а вот второй, там где «в конце этот жидкий взрывается» (цитата) был что надо. Про первый они сказали, что он был «нормальный», перейдя затем без видимой связи к фильму «Багровые реки».
В чем сила Термыча? В том же, в чем сила любой хорошей фантастической картины – в мифологии. И «Звездные войны», и «Чужие», и «Бегущий по лезвию» создавали свою мифологию, некое фантастическое представление о мире вообще, а не о той его части, которой касается фабула. Вселенная создавалась в них заново. И становилась весьма герметичной, замкнутой штукой, внутри которой действуют свои законы, живут свои существа, действуют свои механизмы и так далее вплоть до мелочей. История, рассказанная в фильме, использует всю мифологию, задействует все части придуманного мира, если не прямо, то косвенно. И становится ясно, что ни в каком другом мире история, рассказанная в фильме, не могла произойти.
И именно поэтому хорошая фантастическая фильма (как, в общем-то, любая хорошая фильма) – произведение очень личное, авторское. Режиссёр кропотливо создает свою вселенную, свою мифологию, в которой другому автору делать нечего. Вот именно поэтому не получился третий Термыч и не получится четвертый. Характерный эпизод из третьей части – когда терминаторша приходит в дом к парню, не помню, что именно за парень, второстепенный персонаж, и смотрит на фотографию. Здесь сразу два ляпа. Первый. Она берет в руки фотографию. Но зачем? Ведь у нее есть функция увеличения изображения, ей незачем подносить фото к глазам, чтоб получше рассмотреть. Может, ей еще очки выписать в аптеке? Второй – она, все так же держа в руках фото, садится на кровать. Зачем термычу садиться на кровать? Она что, устала что ли? Притомилась? Или в ногах правды нет? Чушь полная, но при этом показательная. У Джеймса Кэмерона такой херни быть не могло. А почему? Потому что он был автором своей мифологии, в рамках которой он точно знал, как должен вести себя термыч, что он может делать, а чего не может. Когда за дело взялись другие авторы, они смогли просто поэксплуатировать голые сюжетные моменты, и ничего больше. Отсюда и косяки.
Кстати, сам Кэмерон очень удачно влился в мифологию другого отличного режиссера-фантаста – Ридли Скотта, когда снял продолжение «Чужого». Но там не так все очевидно. Кэмерон не просто влился, он и переделал уже готовую вселенную. Убрал таинственную жуть слизняков, которая была у Скотта, сделал их более близкими, персонифицированными. И еще много чего. Но это исключение лишь подтверждает правило – если снимать фантастический фильм, то необходимо придумать свою мифологию. Поэтому сиквелы фантастических картин, отданные другим авторам, чаще всего проваливаются в сравнении с оригиналом. Кроме Термыча можно вспомнить третий фильм «Чужого», второй «Хищник» ну и так далее. Режиссёр фантастической фильмы – это настоящий демиург. А демиург из демиургов – Джордж Лукас, оставивший за собой все сиквелы и приквелы.
А у Термыча в нашей стране еще и своя мифология, ха-ха, к которой Кэмерон не имеет никакого отношения. Помню, я первую часть посмотрел в 88-м году в видеосалоне. Он занимал помещение детского клуба «Мечтатели» на первом этаже в четвертом подъезде. Впечатление после фильмы было такое, будто у меня в голове взорвалась атомная бомба. Все-таки я тогда в третий класс ходил. Другие хиты видеосалонов – Рэмбо, четвертые Звездные – такого грандиозного удара по воображению почему-то не произвели. Я просто бредил Термычем. Моя мама даже решила сходить посмотреть, что ж это так ее сыночка взбудоражило. И тоже осталась от Термыча под впечатлением. Более сильное воздействие на меня, на физиологическом уровне, произвела только «Голубая бездна», на которую мы ходили вместе с папой. Это было уже в кинотеатре. Ну тогда после фильмы я месяц бессонницей мучился, а мне было лет 11. Мама папу чуть не убила. А термыч меня преследовал большей частью наяву все-таки: я со своими ровесниками играл в термыча, причем, в роли термыча был ваш покорный.
Так к чему я. К тому, что эти бухгалтерши, с которых я начал, скорее всего, тоже смотрели первого Термыча в видеосалонах. Они тогда были старшеклассницами. Можно дать волю фантазии и представить их броско и неумело накрашенных, в каких-нибудь джинсах «Монтана», слушающих и переписывающих дома кассеты с «Ласковым маем» и так далее и так далее. Видеосалоны, как и «Ласковый май», комиссионные магазины, дискотеки были важной частью мира 80-х, мифологию 80-х. Их можно сравнить с первыми киносеансами в 1900-е годы, когда люди поражались движущимся картинкам на полотне, когда их впечатлял не сюжет, не актеры, а само движение. Это было что-то совершенно не вписывавшееся в круг представлений и эмоций человека начала века. Выражаясь по-современному, это был принципиально новый экспириенс. То же самое и с Термычем, и другими фильмами, вышедшими в видеосалонах в восьмидесятые. Они взрывали тогдашнее представление советских зрителей не только о кино, но и о чем-то большем. Если в начале прошлого века люди в панике вскакивали, когда на экране на них двигался паровоз, то в 80-е люди в СССР открыли для себя киборгов. Настоящих киборгов. Помню, моя мама обсуждала со мной сюжет Термыча – мол, как же это он, сгорел, а все равно работал. Как и киносеансы в начале 20-го века, так и видеосалоны в 80-е обладали магией, открывали доступ в совершенно иной мир. Вообще, эта магия сеансов в видеосалонах, конечно, еще ждет глубокого исследования наподобие исследования первых киносеансов Юрия Цивьяна.
Что же до четвертого Термыча, то скорее всего, он будет лучше третьего, но не более того. Остается только надежда, что нам покажут хотя б не зевотный боевик. Но моя мама на такое, конечно, не пойдет.
Комментариев нет:
Отправить комментарий